Белорусская правозащитница Марина Адамович: Сейчас везде антитеррористические группы. У нас же по стране все сплошные "террористы", "преступники", которые вдруг захотели честных выборов

Что сейчас происходит в Беларуси, как удается координироваться протестующим в условиях, когда в стране отключен интернет, и существует ли понимание, что делать дальше, в интервью УНИАН рассказала правозащитница, супруга белорусского оппозиционного политика Николая Статкевича Марина Адамович.

Массовые акции протеста в Беларуси продолжаются, несмотря на тысячи задержанных, отсутствие лидеров и трудности с координацией действия (интернет в Минске отключен уже несколько дней). Накануне дня выборов белорусы рассказывали УНИАН, что рейтинг Александра Лукашенко обрушился. Его обвиняли в том, что он не принял должных мер во время эпидемии коронавируса, и показал пренебрежительное отношение к жизням людей.

Предвыборная кампания запомнилась арестами лидеров оппозиции и многотысячными митингами в поддержку до этого никому не известного кандидата - Светланы Тихановской. Она стала символом перемен, но веры в то, что подсчет голосов будет честным, не было ни у кого.

Сторонники оппозиции договорились надеть белые браслеты, бросать бюллетени в урну сложенными «гармошкой» или «трубочкой», чтобы хотя бы приблизительно понимать реальный ход голосования. Согласно независимым экзит-полам, за Тихановскую проголосовали 72,1% опрошенных, за Лукашенко – 13,7%. Но по официальной версии, последний получил более 80% голосов. Это и стало причиной выхода людей на улицы.

О том, как некоторые избирательные комиссии и не думали честно считать бюллетени, как силовики бросают светошумовые гранаты не под ноги, а в головы протестующих, в каких условиях отбывают свои сроки «политические», УНИАН рассказала Марина Адамович - правозащитница, супруга оппозиционного политика Николая Статкевича. Последний был кандидатом в президенты на выборах 2010 года и получил шесть лет лишения свободы «за организацию массовых беспорядков». В этом году он вновь арестован, обвиняется по статье «Организация или участие в действиях, грубо нарушающих общественный порядок».

Выборы в Беларуси 9 августа / REUTERS

Расскажите, как разворачивались события в день выборов?

Все было предсказуемо, и от этого не менее, если не более, гнусно. В воскресенье людям было предложено собраться у избирательных участков и дожидаться подсчета голосов. Рядом с местом, где голосовали мы, собралось достаточно много людей (неподалеку было еще два участка в школе, гимназии). Наблюдатели, как везде по стране, сидели на улице, под дверью, на ступеньках. В самом помещении были те самые провластные тетушки, которые мучительно отсиживали время.

После того, как с участков всех удалили, на окнах задвинули жалюзи, шторы, но люди успели увидеть, что, например, одна комиссия ничего не считает. Они просто сидели. Не было у них такой нужды - считать голоса. Эта новость достаточно быстро распространилась, люди начали стучать в двери, окна. Они кричали: «Считайте наши голоса. Мы отсюда никуда не уйдем». После этого в школе выключили свет и появился ОМОН. На первых минутах они пытались быть корректными, но их не на это учили, что называется. Поэтому вскоре ОМОН начал выталкивать людей, гнать их дальше от школьного двора. После этого мы поехали в центр Минска.

Вы понимаете, кандидат [Тихановская] не предлагала никакого плана действий, кроме как одеть белые браслеты, сфотографировать бюллетени (после обеда отослать их никуда, ни на какую платформу было невозможно). Люди следили за сообщениями самых разнообразных телеграмм-каналов, работающих, преимущественно, из-за рубежа. Один из наиболее тиражированных призывов был: собраться в районе стелы «Город герой Минск».

Выборы в Беларуси / REUTERS

Это достаточно большой пустынный участок, перекресток двух больших проспектов. Вечером воскресенья с одной из сторон там уже стояло большое количество военной техники, автозаков, машин для преодоления баррикад, машины, которые выставляют перед собой огромные щиты… Давить нас? Таранить? Бог его знает. Потом там оказались водометы.

Сколько людей пришло на акцию?

Это широкая улица, где Лукашенко любит проводить свои парады. Все было заполнено людьми. В абсолютном большинстве, это была молодежь, которая не имеет опыта даже мирных акций, люди без знания правил безопасности на акции. Парни и девушки в шортиках, маечках пришли требовать честных выборов. Напротив стоял хорошо экипированный спецназ, милиция.

Было очень миролюбивое настроение. Люди смеялись, веселились. Начали зажигать фонарики, в ответ их включили с противоположной стороны проспекта, через сотни метров. Все радовались: «Это не они нас окружили, а мы». Реально опасность мало кто оценивал.

В какой-то момент раздался крик - автозаки просто ехали на людей. Скорее всего, человек, которого называют погибшим…  Скорее всего в тот момент это и случилось. Они просто ехали на людей.

Протесты в Минске / фото REUTERS

Потом начали взрываться светошумовые гранаты. Причем, бросали их не под ноги, а через головы, в головы, чтобы причинить максимальный урон. Писали, что там были резиновые пули, но я об этом не могу рассказать.

Гранаты рвались каждую минуту. Вспышка, грохот, дым. Потом подъехали водометы, выдвинулись на передний план. И нас начали достаточно серьезно теснить. Центр был перекрыт повсеместно. Цепи «космонавтов», хорошо вооруженных и экипированных, перекрывали главные проспекты и улицы. Периодически они выскакивали и начинали бить людей, даже когда их было немного. Все это было абсолютно неадекватно и не соответствовало ситуации, я уже не говорю о принципах гуманизма. Это было отражением истероидной, больной воли одного человека, который любым способом стремится удержать власть над страной.

Что происходило днем после протестов?

Днем Минск был удивительно пустынен. Никто не улыбается. Никто не смеется. Нехорошее затишье. И во что оно может разрядиться, я не знаю.

Вся центральная часть города полностью перекрыта. У нас собираются в разных местах города. Мы вчера были в районе Пушкинской (средне удаленный от центра район, – УНИАН), но к самой площади подобраться не смогли. Оттуда раздавались разрывы светошумовых гранат. Это уже становится привычным для вечера.

Протесты в Минске / REUTERS

Говорят, часов до двух ночи ловили, избивали людей. Но у нас уже несколько дней интернет недоступен, информация на уровне слухов, телефонных разговоров. Друзья исчезают. Те, кто их задерживает, не утруждаются сообщать, где они находятся.

Власти официально признали, что 9 августа было задержано около трех тысяч (тысяча в Минске) человек. Вчерашний день завершился такими же «хапунами». Везде антитеррористические группы типа «Альфа». У нас же по стране все сплошные «террористы», «преступники», которые вдруг захотели честных выборов.

А по вашему опыту, где, в каких условиях находятся арестованные на акциях протеста?

Если вас вчера осудили и присудили 15 суток, это совершено не значит, что вас в зале суда отправят отбывать. Нет. Можете мирно гулять по городу. Но перед общественными событиями вас на улице, в любом месте, в любое время хватают люди без всякой формы и опознавательных знаков. За руки, за ноги. И вы оказываетесь в знаменитом в Минске месте - в Центре изоляции правонарушителей на переулке Окрестина.

Ни одна, простите, сволочь, не сообщит вашим родственникам, о том, что вы задержаны, и где находитесь. Родственники могут целую ночь обзванивать ИВС. И, вполне вероятно, им будут врать: «Не знаем. Не был». Хотя, возможно, близкий человек тут, за стенкой.

Еще у нас есть мрачная шутка: «Белорусы не только победили коронавирус, но и взяли его в плен». Он появляется там, где нужно власти. Власти не нужны публичные суды, вступает в силу коронавирус. И судья сидит в кабинетике, включает скайп и тихо, сам собой «шлепает» всем по 15 суток, особо не вдаваясь в подробности.

У Николая (супруг Марины Николай Статкевич, - УНИАН) было три протокола по 15 суток. Один - за возложение цветов 8 мая на военном кладбище у могил советских солдат. Мы делаем это с 1992 года. Каждый год! Теперь это стало почти преступлением.

Протесты в Минске / REUTERS

В каких условиях содержатся арестанты?

Судите сами: с июня, вдруг, перестают принимать передачи по субботам и воскресеньям. А много насажали иногородних, к ним могли приехать только на выходных. С 10 июня просто перестали передавать передачи «в связи с коронавирусом». Вообще не принимали ничего. Схватили в шлепанцах и трусах - должен так сидеть 15 суток. Не выводили на прогулки, в душ. Выдавали завшивленные матрасы.

Свозили со всей области и подсаживали в камеры к «политическим» бомжей, асоциальных людей. Могли прийти в камеру, ведро воды с хлоркой вылить и разрешить сидеть только на полу, где это все было. Сознательно натравливали «суточников» на «политических»: «Вы страдаете и мучаетесь из-за них». Эту Беларусь мало, кто знал, но узнают все больше людей.

В белорусских новостных телеграмм-каналах постоянно публикуют протоколы избирательных участков, где Тихановская набирает больше голосов, чем Лукашенко. Вы их видели, что об этом думаете?

Много протоколов опубликовано, акция ширится. На сотнях участках голоса были подсчитаны относительно правдоподобно, и ни на одном господин, узурпировавший власть, не побеждал. При том, что в отдельных регионах были рекордные цифры так называемого предварительно голосования (проходило с 4 по 8 августа, – УНИАН). В пустых участках нарисовать от 43 до 53 процентов явки - это надо совсем не считаться с людьми.

Я сразу говорила, что чем меньше количество людей, которые будут голосовать за вот это вот… не хочу называть в слух, тем больше цифры они нарисуют. Удивляюсь, что всего лишь 80%. Наивные люди ожидали, что мадам Ермошина (председатель ЦИК Белоруссии Лидия Ермошина, – УНИАН) объявит у него 51-52%, чтобы было правдоподобно. Но этого не могло быть по определению. Все, что они сейчас делают - это вызов, это демонстрации силы.

Светлана Тихановская (по центру) / REUTERS

Власть показывает: «Вы можете голосовать, как хотите, можете меня все ненавидеть, но я все равно буду вами править». Об этом же говорят все эти дела, по которым, в том числе и мой муж находится в тюрьме. Чем они абсурдней, тем больше людей вовлечены в их орбиту. Обвиняют людей, которые не знакомы, никогда не были в тех местах, где якобы осуществлялись некие действия. Соединить моего мужа Николая Статкевича с «вагнеровцами»? Я не знаю какой должен быть диагноз у людей, которые в это поверят.

Зачем называть это выборами? Тогда надо объявить себя царем и в этом статусе продолжать наслаждаться жизнью. Никто даже не имитировал попытки сделать нечто правдоподобное. Вы прекрасно понимаете, что выборов нет.

То, в чем мы участвовали – не выборы. Светлану Тихановскую нам в бюллетенях оставил Лукашенко. Кого захотели оставить, того и оставили. Не зарегистрировали на первом этапе наших друзей и соратников, около 30 человек. Не потрудились поискать предлоги. В любом суде это все разрушалось на раз. Но моих товарищей, в буквальном смысле, вытащили из зала заседания Верховного суда, когда они пришли обжаловать отказ в регистрации. Их выкрали, продержали в РОВД, ночь в изоляторе. На следующий день осудили, кому дали «сутки» (15 суток, – УНИАН), кому – огромный, неподъемный штраф. Не зарегистрировали двоих людей, которые собрали в свою поддержку под 700 тысяч подписей. 700 тысяч людей выбросили в мусор. Власть арестовала Виктора Бабарико, его друзей, команду.

После все этого выборы были закончены, но мы продолжаем в них играть. Это - максимальная активизация общества. Люди раз в пять лет понимают, что им опять дают пять лет срока с «Этим», и надо что-то делать.

Прием с объединением штабов отлично сработал, привел к большой активности людей. Но это хорошо в странах, где есть выборы. У нас – игра с шулером по его правилам. Цинично, нагло попираются наши голоса, наша воля, и нас после этого избивают. Арестовывают тысячи человек. Объявляют, что у нас были массовые беспорядки. Несомненно, они имели место быть. Только обвинять надо других людей, тех, которые избивали собственный народ. Массовые беспорядки со стороны хорошо экипированных сотрудников силовых структур.

Протесты в Минске / REUTERS

Что будет дальше?

Очень хочется надеяться, что белорусы это не проглотят. Эту предвыборную кампанию власть провела очень «ярко». Репрессии начались еще до объявления даты выборов. И все эти недели были сплошной непрерывной репрессией.

Мне хочется надеяться, что люди будут продолжать выходить на улицы. Вчера побили, сегодня опять пойдем. В воскресенье пришло большое количество людей, которые умудрились просуществовать все эти годы в параллельной реальности, не подозревая, в какой стране они живут. Люди впервые поняли, с чем они столкнулись.

Власть может реагировать по-разному, но это, в любом случае, агония. Она может быть длительной, может многих вовлечь в свою орбиту, но это – агония. Когда-то власть пыталась заигрывать с народом, но не сейчас. Только репрессии. Только грубейшее, циничное попрание наших прав. «Проглотите. Я правил вами, и буду править вечно», - приблизительно так я считываю эти послания.

Будет ли с каждым днем выходить все больше людей на улицы? Возможна ли всеобщая забастовка?

Я не знаю. Я не знаю, это мало предсказуемо. У нас полное отсутствие лидеров на свободе. Не зря говорят: «План может не осуществиться, но очень важно, чтобы он был». В данном конкретном случае нет ни одного внятного лидера, ни одного внятного планы. Телеграм-каналы - недоступны. Я думаю, люди будут прорываться в центр, но к чему это приведет? Я очень крепко надеюсь, что через несколько дней у власти закончится ресурс удержания силовиков, которых стянули со всей страны. Надеюсь, что люди не прекратят сопротивляться разными доступными способами.

Забастовка осуждалось давно. Когда ситуация качнется так, что белорусам станет абсолютно все равно, я сказать не могу. Люди, лишившись из-за коронавируса возможности уезжать на заработки в Россию и Польшу, цепляются за работу. Но огромное количество людей впервые заинтересовались политикой. Впервые захотели быть услышанным. Захотели, чтобы с их голосами и волей считались. Получили ответ.

Как будут дальше развиваться события, как самоорганизуется белорусский народ… В связи с эпидемией последние полгода люди показывали невероятные способности к самоорганизации, солидарности, сочувствию. Хватит ли этого, чтобы продолжать сопротивляться, я не знаю. Очень крепко надеюсь, что у Лукашенко мало времени, шансов, возможностей. Что он не будет нами править ближайшие пять лет.

Влад Абрамов

УНИАН в Google News